Садик нужен маме, а ребенку нужен родной дом

Ольга Коновалова
ст. научный сотрудник ГосНИИ семьи и воспитания
главный редактор журнала
«Семья в России»

Нужно ли отдавать ребенка в садик? Обычно мамы отвечают на этот вопрос «да». Потому что у женщины есть множество обязанностей, обстоятельств и планов, которые невозможно реализовать, если ребенок постоянно находится при ней. Его нужно отдать в садик потому, что иначе прервется стаж (ведь материнский труд официально трудом не считается), не на что будет жить (выращивание человека не оплачивается), остановится карьера или научное исследование, друзья с сожалением скажут, что вы, в отличие от такой-то яркой особы, «не состоялись», муж будет вами недоволен, как Лев Толстой повзрослевшей Наташей Ростовой (дети, пеленки – фу, как неромантично!) и перестанет интересоваться вашим мнением, вам некогда и незачем станет красиво одеваться и причесываться, и вы превратитесь в гибрид кухонного комбайна, стиральной машины и веника. Что и говорить, перспектива горестная. Маме детский сад нужен, и с этим нельзя не считаться. А ребенок? Кто посчитается с ним?

У меня от садика осталось чувство одиночества и покорной, рабской тоски. Теперь я понимаю причину: в садике не было взаимности. Дома, среди умных и любящих взрослых, я всегда находила отклик и пищу для ума и сердца. Дома был постоянный диалог: со мной разговаривали словами, жестами, взглядами, и я отвечала. В садике говорили, а точнее, «занимались», не со мной и не с кем-то одним, а со всеми сразу – группой. Никто из персонала нас сознательно не обижал, но вокруг меня весь день была космическая пустота: ни тепла, ни интереса ко мне, ни чувства – никаких сигналов жизни не поступало от строгих воспитательниц и нянечек. К вечеру я выстывала, как камень зимой – до самого сердца. Наверное, так же чувствовали себя и остальные дети. Помню, в группу привели попрощаться старшую девочку, которая уже закончила садик и уходила в первый класс. Девочка сияла, а я смотрела на нее, и мне казалось, будто она покидает клетку, в которой я остаюсь навеки. Нет, были, конечно, и проблески. Например, в новогодней сказке я исполняла роль Машеньки, потерявшей рукавичку. Рукавичку сшила мне прабабушка из новенького синего сатина и украсила ее меховым отворотом и серебряной снежинкой. Это был знак любви и внимания, особенно заметный и дорогой среди невеселого веселья упорядоченного утренника. И еще раз садик дал мне повод для гордости: мама по заданию воспитателя сплела для украшения группы из пластилиновых веточек корзинку и наполнила ее миниатюрными пластилиновыми фруктами. Это был шедевр, которым долго восхищались и дети, и взрослые. Ребенку обязательно нужно увидеть самому и показать другим достоинства своих родных, и приходится признать, что садик дает такую возможность. Но, по правде говоря, гораздо большего эффекта можно добиться, если устроить в своем доме детский праздник с играми и призами, или повести ребенка и его друзей в «экспедицию к Северному полюсу», как сделал это Винни-Пух.

Пожалуй, у садика был еще один плюс: необыкновенные игрушки. В большом голубом сундуке хранился деревянный конструктор: кубики и бруски, башенки, арки и лестницы. Однажды я выстроила из него замок выше себя ростом. Я прошла путь от замысла через созидание к результату, и это было очень полезно и важно. Я не играла, а сосредоточенно работала, как работают у станка или за письменным столом взрослые люди, погруженные в свое дело. Дома кубики были маленькие, постройки из них получались откровенно игрушечные, и предчувствие будущей серьезной и ответственной жизни не появлялось.

Когда родился мой старший сын, я взяла в институте академический отпуск. Десять месяцев мы с ним были неразлучны, а потом свекровь посоветовала отдать его в хорошие ясли – все равно этого не избежать, впереди еще два курса, – и самой устроиться туда хоть ненадолго, чтобы ребенку легче было привыкнуть. Конечно, меня определили в другую группу, а сына давали только покормить. Через пять дней он, до того времени бывший по всем медицинским показателям идеальным младенцем, гордостью нашей детской поликлиники, заболел пневмонией, и в течение последующих 7 лет не был здоров больше двух недель подряд. Я решила, что мальчика простудили – в его группе гуляли сквозняки. И только когда он вырос, превратился в красавца на две головы выше меня, и ежедневный страх за его жизнь меня отпустил, я поняла, что ошибалась. Не в сквозняке было дело, а в тоске и ужасе, которые мой сын испытал, оказавшись среди чужих людей. Он, беспомощный, зависел от них, и чувствовал, что никому не нужен, что им тяготятся. Он не понимал, куда я ухожу, почему каждый день оставляю его, вернусь ли вновь, и что теперь с ним будет. Ребенок лишился материнской защиты, вот что главное, а какое именно несчастье вонзит зубы в его тельце, было делом случая.

Потом, когда сын подрос, судьба совсем ненадолго свела нас с чудесной воспитательницей. Ее звали Венера Амирхановна, и было ей, как и мне, лет 25. Каждый вечер, отдавая мне трехлетнего сына, она рассказывала, какие свойства характера он сегодня проявил, над чем смеялся, о чем плакал, с кем, во что и как играл. Ей были интересны все дети, она старалась угадать их будущее и вместе с матерью сделать это будущее добрым. Но таких людей в садиках немного.

Моей дочери вспоминается, что я забирала ее из группы последней. Все дети расходились по домам, а она оставалась одна и долго смотрела в окно на закат, на желтые листья или первый снег, ожидая моего прихода. Я точно знаю, что таких случаев было всего один или два, но она не может другим образом объяснить себе въевшееся в память чувство одиночества в детском саду.

В садике ребенок получает порой непосильную нагрузку на психику. Если дома он привык к мирной тишине и ласковым голосам, то в садике на него обрушиваются вопли энергичных крепышей, плач тоскующих новичков, окрики воспитателей. Чужие шумные люди, чужое помещение, чужая мебель, посуда, еда, подневольная деятельность каждый день по 8-10 часов!

Четырехлетняя Настя никому в садике не доставляет хлопот. Сидит в уголке одна, играет, изредка подойдет приласкаться – и снова ее не слышно. Но вечером, едва выйдя с мамой на улицу, Настя под любым предлогом устраивает истерику: ее нервы напряжены, а другого способа их успокоить она не знает.

Ее пятилетняя сестренка Катя, как позже выяснилось, сразу не понравилась своей воспитательнице. Дело житейское. Но Катя, до той поры знавшая только взаимность, пережила много тяжелых часов. Разве легко впервые в жизни понять, что есть люди, которые тебя не любят, особенно, если ты сама любишь всех? Разве легко находиться рядом со взрослым, которому ты неприятна, и от которого зависишь? И не надо родителям обманывать себя, утверждая, что такие столкновения с жизнью полезны, что они закаляют характер. Ведь никто в здравом уме не будет ставить новорожденного на ножки, а полугодовалого малыша кормить маринованными грибочками – время еще не пришло! Непосильными испытаниями ребенка нельзя закалить, но можно изуродовать. Помните об этом, и бойтесь этого, отдавая свое дитя на воспитание чужим людям. Особенно, если вы сильно и взаимно любите его, потому что тогда эта временная материнская «измена» еще тяжелее. И если уж у вас нет другого выхода, то хотя бы не выбирайте «продвинутый» садик, где детей обучают всему сразу: дзюдо, танцам, шахматам и иностранным языкам, и еще водят в бассейн, музеи и театры. Не надо ребенку такого количества сведений на бегу и такого разнообразия нагрузок. Природа велит ему знакомиться с жизнью, то есть узнавать разных людей, разбираться в их чувствах, изучать их поведение. И ребенок знакомится, изучает, разбирается, несмотря на все чинимые ему современной педагогикой помехи. От этих первых знаний зависит, каким человеком он вырастет. Поэтому ищите не садик, а людей: хорошо воспитанную и властную заведующую, добрую, спокойную и веселую воспитательницу, аккуратную сноровистую нянечку, более-менее близких по духу и образу жизни родителей. А вечером прижмите ребенка к себе и посидите пять минут, покачивая его на коленях. Пусть он слышит стук вашего сердца, чувствует теплое дыхание на своей макушке, и избавляется от страха, что не нужен вам. Это необходимо, чтобы его следующий рабочий день в садике был не таким изнурительным.